skat
09.02.2011, 22:15
Сейчас конечно хорошо - есть GPS, сотовая связь, Windguru, компактное и надежное туристическое оборудование и еще тысячи полезных девайсов для покорения пространств :-) Размещаю отчет, присланный сегодня мне на мыло автором событий:
Вингляйдеры в открытом море
Автор: Александр Смычкович (http://www.raceyou.ru/member.php?u=7405)
http://www.raceyou.ru/staff/2011/1983_vg.jpg
Позади последний признак суши. Впереди на многие десятки километров морская стихия и человек на узкой парусной доске.
Белые птицы на зеленой взбаламученной ветром воде издали напоминали чаек со странными, чересчур длинными шеями. Порой волны скрывали их от взора, сильнее разжигая наше любопытство. Когда расстояние между нами сократилось, загадочные птицы взмахнули крыльями, и семь прекрасных лебедей, плавно описав дугу над нашими парусами, вытянулись клином к горизонту. Свой путь через море продолжали и мы.
Этой встрече за многие десятки километров от берега, как и массе других открытий для себя, мы были обязаны виндгляйдерам - одной из разновидностей парусных досок длиной чуть меньше четырех метров и шириной чуть больше шестидесяти сантиметров, на которых мы совершали свой экспериментальный поход через Азовское море. Идея путешествия на парусных досках захватила нас давно, однако столь "дерзкий" замысел приобрела не сразу. Однодневные короткие прогулки под парусом в подмосковном Пирогове лишь разжигали туристский аппетит. Потом были тренировки на Черном море, соревнования по виндсерфингу, помогавшие развить выносливость, совершенствовать технику. Первый поход на парусной доске вдоль Азовских берегов прошел для страховки в солидной компании испытанных туристских судов. Наконец, настала очередь самостоятельного перехода вдоль побережья Каспия, ставшего для нас суровой школой. Шквальные ветры заставляли класть паруса на воду, сбрасывали с доски. Солнце обжигало кожу на теле, руках и ногах: нестерпимо больно стало надевать и снимать гидрокостюмы. Каспий требовал трезвой оценки собственных сил, а пенные гребни прибоя, подводные скалы и серый галечный берег испытывали на прочность стеклопластиковые корпуса наших утлых суденышек. По крупицам, из коротких статей в газетах и журналах, мы черпали отдельные сведения о подготовке к путешествиям на виндсерферах, но только по окончании каспийского похода идея о пересечении моря стала обретать конкретные; формы.
В жаркий июльский полдень мы, трое москвичей, - Алексей Рябченко, Андрей Свадковский и автор этих строк - отчалили у маяка Обиточной косы северного, побережья Азова, чтобы в автономном плавании достичь Керченскою полуострова. Выбирая путь через море на самых маленьких в мире парусниках, мы тщательно взвешивали свои возможности, многократно мысленно проигрывали самые безнадежные ситуации. Основная сложность состояла в том, что нельзя было смоделировать наш поход ни в физическом, ни в психологическом плане. Мы выглядели заочниками, готовящимися к трудному экзамену, причем шансов на переэкзаменовку могло и не оказаться.
Безопасность и риск - взаимоисключающие понятия. Первое нельзя обеспечить в полной мере, так же как и исключить второе. Можно только рассчитывать на опыт, накопленный ранее. Опыт мореплавания говорит, что люди в море гибнут чаще всего от утопления или от переохлаждения организма. Называют еще третью причину - страх, но она тесно связана с первыми двумя. Нами в расчет бралась, кроме умения плавать, еще и непотопляемость стеклопластиковой доски, имеющей двойной запас плавучести - запас, который мог быть увеличен с помощью надувных баллонов, прикрепляемых по ее бокам. Каждый имел также по запасному баллону и по спасательной надувной лодке ЛАС-1. На случай глубокого штиля были подготовлены легкие разборные весла, а на случай штормового ветра - крошечные, в половину квадратного метра, паруса на специальной мачте из лыжных палок, позволяющие двигаться по ветру, сидя верхом на доске. Постоянно надетые гидрокостюм и спасательный жилет позволяли - практически сколь угодно долго - находиться в теплых водах Азовского моря, а сигнальное зеркальце, мигающие огни, фальшфейер в аварийных обстоятельствах помогли бы проходящему судну или самолету обнаружить нас. Пятидневный запас пресной воды в сочетании с малой соленостью азовских вод решал проблему обезвоживания организма. Мы постоянно были готовы к непроизвольному купанию и не боялись окунуться в воду. В то же время мы испытывали даже чувство комфорта, подолгу оставаясь сухими. Наши вещи и продукты были надежно спрятаны в водонепроницаемые мешки, и мы не беспокоились о них. Неуязвимость и основа безопасности парусной доски в ее гармонической связи с морем: волны могли разбить стальное тело корабля, но были бессильны против легкого стеклопластикового поплавка.
А страха мы перед морем не испытывали. Ведь мы выходили не бороться с ним (бессмысленная затея), а получать радость от подлинного мореплавания. В противном случае путешествие заведомо превращалось в самоистязание людей, погнавшихся за славой.
От маяка Обиточной косы пошли курсом 150°. Встречный южный ветер не позволял двигаться наикратчайшим путем, поэтому взяли направление значительно восточнее, решив поддерживать высокую скорость хода. Идти в лавировку в открытом море - бессмысленная потеря сил и времени. Часто оглядываюсь назад. Низкий песчаный берег вскоре скрылся из виду, а еще немного погодя исчез и столбик маяка. На 360° вокруг ровная линия горизонта. Ловлю себя на мысли, что никогда в жизни не видел ничего подобного с парусной доски: открытый морской простор всегда был привилегией крейсерских яхт и железных кораблей! Ветер гонит наши паруса по морю. На душе легко и весело. Вспоминаю тревожные лица друзей при расставании, их беспокойство за нас. "Ушли как на стену", - сказала нам вслед, сравнивая с альпинистами, одна из провожавших.
Усилившийся ветер прибавил и нам скорости. Громче зажурчала вода за кормой. Нос виндгляйдера рассекает заметно выросшую волну. Азовское море мелкое: максимальные глубины едва превышают десять метров. Поэтому волновые движения проявляются в нем преимущественно в виде ветрового волнения. Оно следует за изменениями силы ветра, принимая в течение уже одного-двух часов установившийся характер. После прекращения ветра волны быстро затухают. Зыби в открытом море практически не бывает. Во время движения пользуемся трапецией. Это специальное приспособление в виде закрепленного на груди крюка позволяет часть нагрузки по удержанию в руках паруса перенести на тело, зацепившись крюком за веревочные петли на дугах. Требуется, правда, большая ловкость, так как применение трапеции ограничивает свободу передвижения по доске. При потере равновесия, бывает, не успеешь отцепиться и падаешь в воду привязанным к парусу и только потом уже отстегиваешься.
После трехчасовой безудержной гонки собираемся вместе на отдых, кладем мачты на воду. Садимся на доски, опустив в воду ноги. Все-таки хорошо, что в наших морях нет акул и можно позволить себе даже такую роскошь, как купание. Вспоминаем Фредерика Жиральди и Кристиана Марти, двух мужественных французских спортсменов, каждый из которых совершил в теплых водах Атлантики трансокеанский переход в сопровождении вспомогательной экспедиции на яхте. Кроме трудностей, связанных с колоссальной физической нагрузкой, в том переходе им наверняка сильно досаждало соседство кровожадных хищниц.
Есть не хочется. За баночкой сока "Манго" и сухофруктами делимся впечатлениями. Чтобы доски не разносило в стороны и не било одну о другую, придерживаем их ногами. Отмечаем свое хорошее физическое состояние - результат активной акклиматизации. Она заключалась в нескольких днях обычного плавания в море и двухдневного перехода на вингляйдерах по Бердянскому заливу к месту старта. Там мы в последний раз критически пересмотрели взятый с собой груз. Остались на берегу ласты с маской и трубкой (Андрей собирался нырнуть на середине моря). Тяжелый, громоздкий бокс для кинокамеры был заменен прорезиненным герметичным мешком. Сократили до одной число подзорных труб. Из цивильной одежды оставили по паре тренировочных штанов и по рубашке. Регламентировал не столько вес взятых вещей, сколько занимаемый ими объем. Упаковки, в которые все укладывалось, имели обтекаемую форму, чтобы легче проходить сквозь гребень волны.
Закончив перекус, встали на доски, подняли из воды мачты, подтянули паруса и набрали ход. На скорости пристегиваемся к трапеции - и вот уже белые треугольники парусов движутся в походном порядке...
Сейчас мы в гостях у моря, и его обитатели приветствуют нас. Высоко выпрыгивают из воды желтобрюхие осетры, чуть поодаль сверкают на солнце мокрыми спинами дельфины, а вокруг, оглашая воздух резкими криками, кружатся чайки. В воде проплывают, томно шевеля щупальцами, медузы. Некоторые из них окрашены в яркие цвета и похожи на бутоны цветов, распускающиеся каждое мгновение.
http://www.raceyou.ru/staff/2011/1983_vg_2.jpg
Тревожный ночлег на самой середине Азовского моря
Впереди показался темный силуэт судна, судя по всему, рыболовецкий сейнер. Он ходил туда-сюда поперек нашего курса. А когда мы совсем уже было сблизились, сейнер вдруг выпустил облако черного дыма и ушел. Встреча с судном вдали от берега напомнила нам, что мы находимся в настоящем море.
Солнце катится к горизонту, дневная жара спала. Ветер к вечеру не ослабевает. Не сбавляя скорости, несемся по волнам, устраивая иногда короткие передышки. Чтобы не потеряться в сумерках, у каждого миниатюрный маячок-мигалка - вспыхивающая раз в три секунды лампочка с простой электронной схемой управления, работающей от батарейки. Одной батарейки хватает для непрерывной работы маячка в течение не менее пяти суток.
В десять часов вечера останавливаемся на ночлег. При домашней подготовке прорабатывался вариант ночного перехода в благоприятных погодных условиях. Но сейчас ветер и волны явно не располагали к ночным странствиям.
Возникла заминка. С одной стороны, не хотелось медленно и на ощупь красться по волнам ночного моря, ежеминутно рискуя потерять друг друга из виду, а с другой - не было и желания располагаться здесь на отдых. Нет твердой земли под ногами, на которой мы привыкли разбивать: лагерь, нет и каюты, где можно отвлечься от разгулявшегося моря.
Луна еще не выросла до первой четверти, и густая темнота обступила нас. В своем путешествии через океан Жиральди ночевал на яхте, а Марти спал прямо на доске, загоняя ее в специальный надувной "плавучий док". Яхты с нами не было, но мы везли с собой свой вариант "плавучего дока". Прежде всего связали при свете электрических фонарей доски капроновым фалом, вывернули из места крепления мачту с парусом и отдали ее на длинном конце в воду. Парус стал теперь плавучим якорем, удерживающим весь флот против волны. Можно было, конечно, используя малую глубину моря, зацепиться за дно легким якорем-кошкой, но тогда мы приняли бы на себя весь натиск волн и ветра. Затем надули и притянули широкими ремнями вплотную по бокам доски баллоны. Они увеличили остойчивость и предохранили корпуса от ударов друг о друга, Андрей определил по счислению наше местоположение. Оказалось, что мы находимся на середине Азовского моря. Позади половина пути. Чем не повод для праздника! Пускаем по кругу флягу черного кофе с ликером. Отхлебываем по глотку - "за друзей", "за золотую середину", "за тех, кто в море"... Настроение отличное. Вокруг серебристо-серое, перепаханное ветром море катит на нас водяные валы. Мигающие огоньки взлетают на волнах и проваливаются между ними. А над головой яркие звезды южного неба.
Перед сном утепляюсь. Надеваю длинные штаны от гидрокостюма и, не снимая спасательного жилета, забираюсь в широкий полиэтиленовый спальный мешок. Гидрокостюм согревает тело, а полиэтиленовый мешок защищает от ветра и брызг. Внутри хотя и мокро, но тепло. Разом накатилась усталость ходового дня, и я засыпаю, дрейфуя вместе со всей компанией по ветру. Сон, правда, прерывистый. Слишком много впечатлений обрушилось сразу. Эта необычная июльская ночь; наполнена непривычными звуками и не дает безмятежно заснуть. Маршрут мы проложили в стороне от судового хода на Керчь, но для порядка выставили огни, которые помогут избежать нежелательной встречи с судном в ночном море.
Ребята спали чутко, настороженно. Андрей просыпался и первым делом глядел на мигающий огонь лампы. Но мигалка работала исправно, и он с облегчением засыпал снова. Утром Андрей клялся, что, если нас застанет вторая ночь, он будет спать уже как убитый. Алеша прислушивался к тому, как моя мачта задевала за его доску. Будить меня он пожалел и, в конце концов, так и заснул, придерживая мачту в воде рукой.
Проснулись до восхода солнца. Ветер с вечера зашел в западном направлении и дул всю ночь не переставая. Мы продрейфовали к востоку наверняка не менее десяти километров. В свете утра вокруг увидели полутораметровые крутые волны с белыми барашками. Ветер заметно окреп. Закралось сомнение: а сможем ли идти в таких условиях? Но, сидя на досках, на этот вопрос не ответишь. Завтракаем сыром с сухарями, рыбными консервами в томатном соусе, копченой колбасой, запиваем водой и соком. Быстро собираемся, благо не надо сворачивать походную кухню, палатку и мыть посуду. В восемь часов подняли паруса.
Сомнения сразу отпали. Мы мчимся вперед. Учитывая изменение направления ветра, идем курсом 180°. Отдельные волны достигают двухметровой высоты и существенно снижают скорость. Продираешься между ними, как на вездеходе по буграм. Временами вингляйдер прыгает с гребня волны и, ударившись о воду, вибрирует всем корпусом. В конце длительных переходов падаю в воду (для виндсерфинга не чрезвычайное происшествие). Сказывается, усталость - менее внимательно слежу за налетающими шкваликами ветра. После падения, напрягшись, вытягиваю мачту с парусом из воды. Она словно потяжелела в несколько раз. В этот момент обезветренный парус только затрудняет равновесие на разгулявшихся волнах. Не справишься с качкой - снова уронишь его в воду. Балансируя на верткой доске, аккуратно начинаю движение и, только набрав скорость, испытываю облегчение. При этом дышу тяжело и часто, будто взбежал на гору, но постепенно дыхание выравнивается. Осматриваюсь по сторонам. Взглядом засекаю два остроконечных белых паруса - значит, ребята в строю и у них полный порядок.
В море мы вышли втроем. Люди по характеру общительные, мы, не сговариваясь, твердо стояли за коллективное начало любого путешествия. У каждого на то были свои причины.
Алексей когда-то в одиночку ходил по Селигеру на самодельном парусном катамаране. Уже на второй день ему стало скучно, захотелось вдруг, именно здесь и сейчас же, поделиться с кем-то впечатлениями. Ведь по пути домой они рассеятся, потеряют остроту и свежесть. Однажды вечером катамаран застрял в прибрежных камышах и утонуло перо руля. Осенняя ветреная погода не располагала к купанию, но пришлось раздеться и нырять в холодную воду, пока не удалось найти пропажу. Мокрый и замерзший, Алексей вывел катамаран из камышей и пристал к берегу. Прошло немало времени, пока он обогрелся и пришел в себя. Окажись рядом друзья, такая ситуация выглядела бы веселым приключением.
Андрей в группе становился решительней. По его словам, бывает иногда трудно принять решение в ситуации, пугающей неизвестностью. Но поделишься с друзьями неожиданным предложением, его серьезно обсуждают, даже принимают за основу. А в одиночку один мог бы и не расстаться со своими сомнениями. Будучи человеком организованным, Андрей стимулировал подготовку к походу, предлагал новые варианты снаряжения, вносил дух дружеского соревнования в сборы, тем самым заметно ускоряя их.
Я в путешествиях группой вижу прежде всего основу безопасности похода, профилактику психических стрессов, отсутствие дискомфорта в пути.
Походы в одиночку тоже имеют право на существование, но человек, пускающийся в одиночное плавание, преследует иные цели, чем мы. Как правило, это опытный яхтсмен-путешественник, для которого нет загадок в плавании на яхтах с полными экипажами. Самая большая загадка для него - он сам и предел его возможностей. Наиболее полно индивидуальные черты и возможности каждого проявляются в многодневных одиночных переходах.
Плавание группой существенно снижает среднюю скорость хода: идущий впереди следит за тем, кто сзади; если паруса не видно, то сбавляет скорость и выжидает, а покажется парус - медленно идет дальше, давая возможность отстающему подтянуться, или ожидает, сидя на досках, или возвращается для выяснения причины остановки.
И все-таки мы готовились к переходу через море в одиночку! Ведь при неблагоприятных погодных условиях штормовой ветер и волны могут разбросать парусные доски и не позволить собраться всем вместе, особенно при ограниченной видимости. Искать друг друга или назначать место встречи в открытом море бесперспективно. Поэтому на каждой доске у нас находилась треть общего запаса воды, продовольствия и спасательного снаряжения. Установка предписывала двигаться благоприятным курсом к ближайшему берегу и выходить на связь с береговой группой, следящей за контрольными сроками. Но такую ситуацию мы рассматривали как чрезвычайную и прилагали все усилия, чтобы она не возникла.
В полдень Алеша секстантом измерил высоту солнца и определил нашу широту. До берега остается несколько десятков километров. Ветер к этому времени ослаб, волнение улеглось, и мы снова движемся с приличной скоростью. До боли в глазах всматриваюсь в синюю дымку горизонта. Яркое солнце нещадно слепит и печет. Похоже, руки опять обгорели. На ладонях белые пузыри мозолей. Стараюсь пользоваться разными хватами, чтобы работали разные мышцы. С ногами дело обстоит лучше: мягкие носки от гидрокостюма и резиновые тапочки практически не натирают, хотя размокшая кожа на ступнях чувствительна к малейшему шву, складке или просто попавшему снизу камешку.
В предчувствии близкой земли ровный горизонт давит со всех своих 360 °. Взгляду хочется зацепиться за что-нибудь указывающее на землю; хотя бы облачко увидеть. Начинаешь копаться в оттенках синевы, выявляя проступивший берег. Наконец, впереди, между небом и морем, обозначилась полоска иного оттенка. Земля! Мы видим Крым! Куда только подевалась усталость? Последние три часа идем без остановки. Под конец ветер совсем скис и мы еле-еле движемся в километре от берега. Но и самый длинный последний километр позади. В шесть часов вечера парусные доски ткнулись носами в песок в двух километрах к западу от мыса 3юк. Пошатываясь с непривычки на твердой земле, пожимаем друг другу руки. Позади сто пятьдесят километров и тридцать часов трудного пути через Азовское море.
Фото: А. Рябченко
Опубликовано: Альманах "Ветер странствий", № 19 - Москва, "Физкультура и спорт", 1984
Сканирование и обработка: Виктор Евлюхин (Москва)
Вингляйдеры в открытом море
Автор: Александр Смычкович (http://www.raceyou.ru/member.php?u=7405)
http://www.raceyou.ru/staff/2011/1983_vg.jpg
Позади последний признак суши. Впереди на многие десятки километров морская стихия и человек на узкой парусной доске.
Белые птицы на зеленой взбаламученной ветром воде издали напоминали чаек со странными, чересчур длинными шеями. Порой волны скрывали их от взора, сильнее разжигая наше любопытство. Когда расстояние между нами сократилось, загадочные птицы взмахнули крыльями, и семь прекрасных лебедей, плавно описав дугу над нашими парусами, вытянулись клином к горизонту. Свой путь через море продолжали и мы.
Этой встрече за многие десятки километров от берега, как и массе других открытий для себя, мы были обязаны виндгляйдерам - одной из разновидностей парусных досок длиной чуть меньше четырех метров и шириной чуть больше шестидесяти сантиметров, на которых мы совершали свой экспериментальный поход через Азовское море. Идея путешествия на парусных досках захватила нас давно, однако столь "дерзкий" замысел приобрела не сразу. Однодневные короткие прогулки под парусом в подмосковном Пирогове лишь разжигали туристский аппетит. Потом были тренировки на Черном море, соревнования по виндсерфингу, помогавшие развить выносливость, совершенствовать технику. Первый поход на парусной доске вдоль Азовских берегов прошел для страховки в солидной компании испытанных туристских судов. Наконец, настала очередь самостоятельного перехода вдоль побережья Каспия, ставшего для нас суровой школой. Шквальные ветры заставляли класть паруса на воду, сбрасывали с доски. Солнце обжигало кожу на теле, руках и ногах: нестерпимо больно стало надевать и снимать гидрокостюмы. Каспий требовал трезвой оценки собственных сил, а пенные гребни прибоя, подводные скалы и серый галечный берег испытывали на прочность стеклопластиковые корпуса наших утлых суденышек. По крупицам, из коротких статей в газетах и журналах, мы черпали отдельные сведения о подготовке к путешествиям на виндсерферах, но только по окончании каспийского похода идея о пересечении моря стала обретать конкретные; формы.
В жаркий июльский полдень мы, трое москвичей, - Алексей Рябченко, Андрей Свадковский и автор этих строк - отчалили у маяка Обиточной косы северного, побережья Азова, чтобы в автономном плавании достичь Керченскою полуострова. Выбирая путь через море на самых маленьких в мире парусниках, мы тщательно взвешивали свои возможности, многократно мысленно проигрывали самые безнадежные ситуации. Основная сложность состояла в том, что нельзя было смоделировать наш поход ни в физическом, ни в психологическом плане. Мы выглядели заочниками, готовящимися к трудному экзамену, причем шансов на переэкзаменовку могло и не оказаться.
Безопасность и риск - взаимоисключающие понятия. Первое нельзя обеспечить в полной мере, так же как и исключить второе. Можно только рассчитывать на опыт, накопленный ранее. Опыт мореплавания говорит, что люди в море гибнут чаще всего от утопления или от переохлаждения организма. Называют еще третью причину - страх, но она тесно связана с первыми двумя. Нами в расчет бралась, кроме умения плавать, еще и непотопляемость стеклопластиковой доски, имеющей двойной запас плавучести - запас, который мог быть увеличен с помощью надувных баллонов, прикрепляемых по ее бокам. Каждый имел также по запасному баллону и по спасательной надувной лодке ЛАС-1. На случай глубокого штиля были подготовлены легкие разборные весла, а на случай штормового ветра - крошечные, в половину квадратного метра, паруса на специальной мачте из лыжных палок, позволяющие двигаться по ветру, сидя верхом на доске. Постоянно надетые гидрокостюм и спасательный жилет позволяли - практически сколь угодно долго - находиться в теплых водах Азовского моря, а сигнальное зеркальце, мигающие огни, фальшфейер в аварийных обстоятельствах помогли бы проходящему судну или самолету обнаружить нас. Пятидневный запас пресной воды в сочетании с малой соленостью азовских вод решал проблему обезвоживания организма. Мы постоянно были готовы к непроизвольному купанию и не боялись окунуться в воду. В то же время мы испытывали даже чувство комфорта, подолгу оставаясь сухими. Наши вещи и продукты были надежно спрятаны в водонепроницаемые мешки, и мы не беспокоились о них. Неуязвимость и основа безопасности парусной доски в ее гармонической связи с морем: волны могли разбить стальное тело корабля, но были бессильны против легкого стеклопластикового поплавка.
А страха мы перед морем не испытывали. Ведь мы выходили не бороться с ним (бессмысленная затея), а получать радость от подлинного мореплавания. В противном случае путешествие заведомо превращалось в самоистязание людей, погнавшихся за славой.
От маяка Обиточной косы пошли курсом 150°. Встречный южный ветер не позволял двигаться наикратчайшим путем, поэтому взяли направление значительно восточнее, решив поддерживать высокую скорость хода. Идти в лавировку в открытом море - бессмысленная потеря сил и времени. Часто оглядываюсь назад. Низкий песчаный берег вскоре скрылся из виду, а еще немного погодя исчез и столбик маяка. На 360° вокруг ровная линия горизонта. Ловлю себя на мысли, что никогда в жизни не видел ничего подобного с парусной доски: открытый морской простор всегда был привилегией крейсерских яхт и железных кораблей! Ветер гонит наши паруса по морю. На душе легко и весело. Вспоминаю тревожные лица друзей при расставании, их беспокойство за нас. "Ушли как на стену", - сказала нам вслед, сравнивая с альпинистами, одна из провожавших.
Усилившийся ветер прибавил и нам скорости. Громче зажурчала вода за кормой. Нос виндгляйдера рассекает заметно выросшую волну. Азовское море мелкое: максимальные глубины едва превышают десять метров. Поэтому волновые движения проявляются в нем преимущественно в виде ветрового волнения. Оно следует за изменениями силы ветра, принимая в течение уже одного-двух часов установившийся характер. После прекращения ветра волны быстро затухают. Зыби в открытом море практически не бывает. Во время движения пользуемся трапецией. Это специальное приспособление в виде закрепленного на груди крюка позволяет часть нагрузки по удержанию в руках паруса перенести на тело, зацепившись крюком за веревочные петли на дугах. Требуется, правда, большая ловкость, так как применение трапеции ограничивает свободу передвижения по доске. При потере равновесия, бывает, не успеешь отцепиться и падаешь в воду привязанным к парусу и только потом уже отстегиваешься.
После трехчасовой безудержной гонки собираемся вместе на отдых, кладем мачты на воду. Садимся на доски, опустив в воду ноги. Все-таки хорошо, что в наших морях нет акул и можно позволить себе даже такую роскошь, как купание. Вспоминаем Фредерика Жиральди и Кристиана Марти, двух мужественных французских спортсменов, каждый из которых совершил в теплых водах Атлантики трансокеанский переход в сопровождении вспомогательной экспедиции на яхте. Кроме трудностей, связанных с колоссальной физической нагрузкой, в том переходе им наверняка сильно досаждало соседство кровожадных хищниц.
Есть не хочется. За баночкой сока "Манго" и сухофруктами делимся впечатлениями. Чтобы доски не разносило в стороны и не било одну о другую, придерживаем их ногами. Отмечаем свое хорошее физическое состояние - результат активной акклиматизации. Она заключалась в нескольких днях обычного плавания в море и двухдневного перехода на вингляйдерах по Бердянскому заливу к месту старта. Там мы в последний раз критически пересмотрели взятый с собой груз. Остались на берегу ласты с маской и трубкой (Андрей собирался нырнуть на середине моря). Тяжелый, громоздкий бокс для кинокамеры был заменен прорезиненным герметичным мешком. Сократили до одной число подзорных труб. Из цивильной одежды оставили по паре тренировочных штанов и по рубашке. Регламентировал не столько вес взятых вещей, сколько занимаемый ими объем. Упаковки, в которые все укладывалось, имели обтекаемую форму, чтобы легче проходить сквозь гребень волны.
Закончив перекус, встали на доски, подняли из воды мачты, подтянули паруса и набрали ход. На скорости пристегиваемся к трапеции - и вот уже белые треугольники парусов движутся в походном порядке...
Сейчас мы в гостях у моря, и его обитатели приветствуют нас. Высоко выпрыгивают из воды желтобрюхие осетры, чуть поодаль сверкают на солнце мокрыми спинами дельфины, а вокруг, оглашая воздух резкими криками, кружатся чайки. В воде проплывают, томно шевеля щупальцами, медузы. Некоторые из них окрашены в яркие цвета и похожи на бутоны цветов, распускающиеся каждое мгновение.
http://www.raceyou.ru/staff/2011/1983_vg_2.jpg
Тревожный ночлег на самой середине Азовского моря
Впереди показался темный силуэт судна, судя по всему, рыболовецкий сейнер. Он ходил туда-сюда поперек нашего курса. А когда мы совсем уже было сблизились, сейнер вдруг выпустил облако черного дыма и ушел. Встреча с судном вдали от берега напомнила нам, что мы находимся в настоящем море.
Солнце катится к горизонту, дневная жара спала. Ветер к вечеру не ослабевает. Не сбавляя скорости, несемся по волнам, устраивая иногда короткие передышки. Чтобы не потеряться в сумерках, у каждого миниатюрный маячок-мигалка - вспыхивающая раз в три секунды лампочка с простой электронной схемой управления, работающей от батарейки. Одной батарейки хватает для непрерывной работы маячка в течение не менее пяти суток.
В десять часов вечера останавливаемся на ночлег. При домашней подготовке прорабатывался вариант ночного перехода в благоприятных погодных условиях. Но сейчас ветер и волны явно не располагали к ночным странствиям.
Возникла заминка. С одной стороны, не хотелось медленно и на ощупь красться по волнам ночного моря, ежеминутно рискуя потерять друг друга из виду, а с другой - не было и желания располагаться здесь на отдых. Нет твердой земли под ногами, на которой мы привыкли разбивать: лагерь, нет и каюты, где можно отвлечься от разгулявшегося моря.
Луна еще не выросла до первой четверти, и густая темнота обступила нас. В своем путешествии через океан Жиральди ночевал на яхте, а Марти спал прямо на доске, загоняя ее в специальный надувной "плавучий док". Яхты с нами не было, но мы везли с собой свой вариант "плавучего дока". Прежде всего связали при свете электрических фонарей доски капроновым фалом, вывернули из места крепления мачту с парусом и отдали ее на длинном конце в воду. Парус стал теперь плавучим якорем, удерживающим весь флот против волны. Можно было, конечно, используя малую глубину моря, зацепиться за дно легким якорем-кошкой, но тогда мы приняли бы на себя весь натиск волн и ветра. Затем надули и притянули широкими ремнями вплотную по бокам доски баллоны. Они увеличили остойчивость и предохранили корпуса от ударов друг о друга, Андрей определил по счислению наше местоположение. Оказалось, что мы находимся на середине Азовского моря. Позади половина пути. Чем не повод для праздника! Пускаем по кругу флягу черного кофе с ликером. Отхлебываем по глотку - "за друзей", "за золотую середину", "за тех, кто в море"... Настроение отличное. Вокруг серебристо-серое, перепаханное ветром море катит на нас водяные валы. Мигающие огоньки взлетают на волнах и проваливаются между ними. А над головой яркие звезды южного неба.
Перед сном утепляюсь. Надеваю длинные штаны от гидрокостюма и, не снимая спасательного жилета, забираюсь в широкий полиэтиленовый спальный мешок. Гидрокостюм согревает тело, а полиэтиленовый мешок защищает от ветра и брызг. Внутри хотя и мокро, но тепло. Разом накатилась усталость ходового дня, и я засыпаю, дрейфуя вместе со всей компанией по ветру. Сон, правда, прерывистый. Слишком много впечатлений обрушилось сразу. Эта необычная июльская ночь; наполнена непривычными звуками и не дает безмятежно заснуть. Маршрут мы проложили в стороне от судового хода на Керчь, но для порядка выставили огни, которые помогут избежать нежелательной встречи с судном в ночном море.
Ребята спали чутко, настороженно. Андрей просыпался и первым делом глядел на мигающий огонь лампы. Но мигалка работала исправно, и он с облегчением засыпал снова. Утром Андрей клялся, что, если нас застанет вторая ночь, он будет спать уже как убитый. Алеша прислушивался к тому, как моя мачта задевала за его доску. Будить меня он пожалел и, в конце концов, так и заснул, придерживая мачту в воде рукой.
Проснулись до восхода солнца. Ветер с вечера зашел в западном направлении и дул всю ночь не переставая. Мы продрейфовали к востоку наверняка не менее десяти километров. В свете утра вокруг увидели полутораметровые крутые волны с белыми барашками. Ветер заметно окреп. Закралось сомнение: а сможем ли идти в таких условиях? Но, сидя на досках, на этот вопрос не ответишь. Завтракаем сыром с сухарями, рыбными консервами в томатном соусе, копченой колбасой, запиваем водой и соком. Быстро собираемся, благо не надо сворачивать походную кухню, палатку и мыть посуду. В восемь часов подняли паруса.
Сомнения сразу отпали. Мы мчимся вперед. Учитывая изменение направления ветра, идем курсом 180°. Отдельные волны достигают двухметровой высоты и существенно снижают скорость. Продираешься между ними, как на вездеходе по буграм. Временами вингляйдер прыгает с гребня волны и, ударившись о воду, вибрирует всем корпусом. В конце длительных переходов падаю в воду (для виндсерфинга не чрезвычайное происшествие). Сказывается, усталость - менее внимательно слежу за налетающими шкваликами ветра. После падения, напрягшись, вытягиваю мачту с парусом из воды. Она словно потяжелела в несколько раз. В этот момент обезветренный парус только затрудняет равновесие на разгулявшихся волнах. Не справишься с качкой - снова уронишь его в воду. Балансируя на верткой доске, аккуратно начинаю движение и, только набрав скорость, испытываю облегчение. При этом дышу тяжело и часто, будто взбежал на гору, но постепенно дыхание выравнивается. Осматриваюсь по сторонам. Взглядом засекаю два остроконечных белых паруса - значит, ребята в строю и у них полный порядок.
В море мы вышли втроем. Люди по характеру общительные, мы, не сговариваясь, твердо стояли за коллективное начало любого путешествия. У каждого на то были свои причины.
Алексей когда-то в одиночку ходил по Селигеру на самодельном парусном катамаране. Уже на второй день ему стало скучно, захотелось вдруг, именно здесь и сейчас же, поделиться с кем-то впечатлениями. Ведь по пути домой они рассеятся, потеряют остроту и свежесть. Однажды вечером катамаран застрял в прибрежных камышах и утонуло перо руля. Осенняя ветреная погода не располагала к купанию, но пришлось раздеться и нырять в холодную воду, пока не удалось найти пропажу. Мокрый и замерзший, Алексей вывел катамаран из камышей и пристал к берегу. Прошло немало времени, пока он обогрелся и пришел в себя. Окажись рядом друзья, такая ситуация выглядела бы веселым приключением.
Андрей в группе становился решительней. По его словам, бывает иногда трудно принять решение в ситуации, пугающей неизвестностью. Но поделишься с друзьями неожиданным предложением, его серьезно обсуждают, даже принимают за основу. А в одиночку один мог бы и не расстаться со своими сомнениями. Будучи человеком организованным, Андрей стимулировал подготовку к походу, предлагал новые варианты снаряжения, вносил дух дружеского соревнования в сборы, тем самым заметно ускоряя их.
Я в путешествиях группой вижу прежде всего основу безопасности похода, профилактику психических стрессов, отсутствие дискомфорта в пути.
Походы в одиночку тоже имеют право на существование, но человек, пускающийся в одиночное плавание, преследует иные цели, чем мы. Как правило, это опытный яхтсмен-путешественник, для которого нет загадок в плавании на яхтах с полными экипажами. Самая большая загадка для него - он сам и предел его возможностей. Наиболее полно индивидуальные черты и возможности каждого проявляются в многодневных одиночных переходах.
Плавание группой существенно снижает среднюю скорость хода: идущий впереди следит за тем, кто сзади; если паруса не видно, то сбавляет скорость и выжидает, а покажется парус - медленно идет дальше, давая возможность отстающему подтянуться, или ожидает, сидя на досках, или возвращается для выяснения причины остановки.
И все-таки мы готовились к переходу через море в одиночку! Ведь при неблагоприятных погодных условиях штормовой ветер и волны могут разбросать парусные доски и не позволить собраться всем вместе, особенно при ограниченной видимости. Искать друг друга или назначать место встречи в открытом море бесперспективно. Поэтому на каждой доске у нас находилась треть общего запаса воды, продовольствия и спасательного снаряжения. Установка предписывала двигаться благоприятным курсом к ближайшему берегу и выходить на связь с береговой группой, следящей за контрольными сроками. Но такую ситуацию мы рассматривали как чрезвычайную и прилагали все усилия, чтобы она не возникла.
В полдень Алеша секстантом измерил высоту солнца и определил нашу широту. До берега остается несколько десятков километров. Ветер к этому времени ослаб, волнение улеглось, и мы снова движемся с приличной скоростью. До боли в глазах всматриваюсь в синюю дымку горизонта. Яркое солнце нещадно слепит и печет. Похоже, руки опять обгорели. На ладонях белые пузыри мозолей. Стараюсь пользоваться разными хватами, чтобы работали разные мышцы. С ногами дело обстоит лучше: мягкие носки от гидрокостюма и резиновые тапочки практически не натирают, хотя размокшая кожа на ступнях чувствительна к малейшему шву, складке или просто попавшему снизу камешку.
В предчувствии близкой земли ровный горизонт давит со всех своих 360 °. Взгляду хочется зацепиться за что-нибудь указывающее на землю; хотя бы облачко увидеть. Начинаешь копаться в оттенках синевы, выявляя проступивший берег. Наконец, впереди, между небом и морем, обозначилась полоска иного оттенка. Земля! Мы видим Крым! Куда только подевалась усталость? Последние три часа идем без остановки. Под конец ветер совсем скис и мы еле-еле движемся в километре от берега. Но и самый длинный последний километр позади. В шесть часов вечера парусные доски ткнулись носами в песок в двух километрах к западу от мыса 3юк. Пошатываясь с непривычки на твердой земле, пожимаем друг другу руки. Позади сто пятьдесят километров и тридцать часов трудного пути через Азовское море.
Фото: А. Рябченко
Опубликовано: Альманах "Ветер странствий", № 19 - Москва, "Физкультура и спорт", 1984
Сканирование и обработка: Виктор Евлюхин (Москва)