Доска разъединилась с парусом: ваши действия?

[AlohaSpb]

Сообщение от сестра_бабули

Ну теперь понятно. Просто не знала, какие там условия на Саарема.

О, туда стоит сгонять! Путь не очень долгий (от Питера часов за 9 вместе с границей и паромом), климат мягкий, локалы дружелюбные, жизнь в кемпинге (мы в палатках обычно, но можно и в коттедже), матчасть живёт снаряжённая прямо на берегу. Сочетание бюджетности и демократичности с доступом к достижениям цивилизации - WC, Wi-Fi etc. Если дуют южные ветра, катаешь "не отходя от кассы". Под северные можно проехать на северный или западный берег (40-50 км) на другие споты. Есть, что посмотреть вокруг, когда нет ветра. В 12 км от кемпинга - столица острова Куресааре. Там можно в спа-центре отсидеться, если зарядили дожди и нет ветра.
Если интересно будет, опишу детали.

[Ёж™]

ну второй раз подыму свою историю:

....
....
Вчера, 13 мая-2007 года, поехал я катнуть на Сугрик несмотря на отсутствие сколь-нибудь ощутимого прогноза.
Ничего не предвещало…. Причем, конкретно! - предвещало – «Ни Че Го».
И виндгура кислятину давала.
Но, дело даже не в ветре, а в стечении обстоятельств…
Ребята, внимательно отнеситесь к моему сообщению, холодная вода никого не прощает!

По приезду на СУГРик меня встретила прекрасная солнечная погода, полное отсутствие ветра и Костик, жаривший шашлыки.

В общем, чтобы не томить читателя длинными рассказами скажу, что суть в том, что я вчера реально тонул со всеми сопутствующими этому делу элементами, типа криками «помогите, спасите!», спасательной операцией, вызовом МЧС и это я говорю на полоном серьёзе.

А теперь по порядку.

Подтянулись небольшие тучки, пошла рябь на воде, я взял свою новую формулу, парусок 8,5 метра и пошел покатать. Немного отпараходил от берега, поймал подхват и уже дальше глиссировал на всех галсах практически непрерывно. Эх, хороша формулка 2007 года, отличные обводы! Отлично выходит на глиссер.

Немного замерзли ноги, вышел на берег согреться. Затем попросил и Виктора Харченко его парусок NeilPryde RS:Slalom 9.2 не тест. Виктор любезно согласился. Мне было интересно, потому как я такой-же себе заказал, но Парсаданов как обычно тянет резину в долгий ящик, посему я находился в тоскливых ожиданиях матчасти.

Парус явно потяжелее. А Виктор, как настоящий моряк с траулера, накрутил столько такелажа всякого, там одних шкотов у него метров 10 наворочено . Выхожу на воду, ловлю первый порыв Иииии.. ох как меня понесло и как у меня «зарулила» формула. Не даром парус - «Слалом» называется. Чуть мачту вперед-назад и резкий поворот, вот ЭТО ДА!!!
А как он на ветер режется!!! – я никогда не ходил столь остро на такой скорости.
Парус отличнейший, полностью убедился, что не зря за него вывалил кучу европейской валюты.

И тут я качусь, наслаждаюсь… вдруг резкий порыв с меня срывает бейсболку с головы, я спокойно захожу на фордак и уже на курсе фордевинд у меня неожиданно выдергивается удлинитель мачты из шарнира и я падаю на спину накрываясь парусом. По голой голове ударила холодная вода Парус упал как бы в необычном положении и я не сразу смог сориентироваться как из под него выбраться. Кроме того, у Виктора какие то навороченные шкотики, способствующие скручиванию вокруг крюка трапеции, поэтому потребовалось какое то время под водой с ними побороться. Вынырнуть из под паруса удалось только с третьего раза.

Вынырнув я обнаружил, что доска находится примерно в 20 метрах ниже по ветру. Дело в том, что падая на спину на курсе фордевинд я еще и подтолкнул доску вперед и придал ей дополнительное ускорение по ветру. Бросился вплавь ее догонять, но она сволочь, тоже не стоит на месте, парусность у формулы хорошая. Сначала нагонял, и вот уже, кажется, скоро ухвачусь за корму. Но никак те удается, как будто кто-то дразнит меня как тока 2 метра остается, как будто кто-то дергает ее за ниточку от меня, а силы между тем уже начинаю меня покидать, вода-то очень холодная, Последние гребки я пытался сделать плывя на спине. Но перевернувшись понял, что ушел немного в сторону. В конце концов совсем потерял надежду догнать и выбился из сил. К тому же я был без спасжилета так как в воду падать, при таком слабом ветре, вообще в планы не входило.

Обернувшись, я даже не увидел сначала плавающего в воде паруса. Первая мысль была - поплыть на берег, но метров через десять понимаю, что просто физически не дотяну до берега, организм начинает переохлаждаться, а расстояние примерно 1,5км. Возникла идея поплыть в сторону паруса. Парус конечно не самое лучшее плавательное средство, но хоть что-то. Итак, двигаясь навстречу ветру, я вскоре увидел дугу гика и сумел до него добраться. Мышцы уже отказывались слушаться меня, легкие с большим трудом делали вдохи-выдохи, ниже лодыжек ноги я перестал чувствовать. Наступало переохлаждение. Поскольку горло и нижнюю часть лица постоянно приходилось макать в воду, а потом обдувать на ветру - мимические мышцы заблокировались в какой то злобной гримасе и уже не могли сменить выражение лица - как маска. Тут я окончательно понял, что скоро элементарно утону. Собравшись из последних сил я несколько раз крикнул в сторону берега «Помогите, помогите, помогите……….».
Из последних сил я взобравшись на плавающий в воде парус помахал руками. Парус набравший воды во все полости тут же ушел полностью на глубину и его некоторое время в мутной воде вообще не было видно, плавал в одиночестве, даже страшно стало, но потом парус всплыл.
Первое, что я увидел двинувшееся от берега - это был виндсерфинг. Когда стал чуть поближе, я понял что это Серега Шавыкин. Но он прошел мимо меня и мимо доски, т.е.между нами, в между мной и уплывшей доской уже было около километра. Дело в том, что у Сереги сильная близорукость и мою маленькую голову на фоне волн вообще было трудно увидеть.
Потом увидел лодку, видел всплески весел, подумал ко мне….
Но лодка поплыла в сторону….
Как выяснилось позже, просто они меня тоже не видели, а ориентировались куда плыть по крикам с берега…
Минут через 15, парни доплыли до меня, это были Виктор и Димон.
Сам я никак в лодку, к тому моменту, уже не способен был забраться. Вдвоем, за обе руки, парни меня, как труп, затащили в лодку, чуть не перевернув ее. Я даже стоять толком не мог, просто лег на днище. Тут у меня вдруг резко ударила какая то жуткая боль в голову,
Толи от притока крови вызванного рывком меня из воды, толи от переохлаждения мозга – голая голова на ветру постоянная макалась в воду в течение 30 минут не знаю. Димон сбросил с себя куртку и обмотал мне голову, растер ее, разогрел, стало получше, но сидеть я не мог и обратно лег на дно.

Тут подплыла к нам лодка МЧС, тоже причем на веслах, и в ней три бугая. Но от их услуг пришлось отказаться, так как они уже не требовались.

Отвлекусь на короткую ремарку по поводу переохлаждения. При переохлаждении начинает загустевать кровь, сердцу ее все сложнее и сложнее перекачивать, пытаться разогревать себя активными движениями у вас тоже не получится, мышцы отказываются слушаться, слабеют и переходят в судорогу. При загустевании крови в ней начинают образовываться тромбы, тромб может перекрыть артерию или канал в сердце. Кроме того с сердцем, от тяжелой нагрузки по перекачке густой крови так же может произойти инфаркт и остановка. Есть формула сколько человек может продержаться в холодной воде:

Время жизни = Температура воды Х 4

Эта формула работает в диапазоне температур от 0С до 15С. В моем случае вода была +4 градуса. Но спасало то, что я был в гидрике 2/3. Нашел данные, что полусухой гидрик примерно в 2 раза увеличивает продолжительность жизни в воде. Вообще теплопрводность воды в 40 раз больше. чем у воздуха, потому переохлаждение в воде наступает куда быстрее.


Итак, меня спасли! Отпоили горячим чаем, я переоделся в сухое, и уже через полчаса пришел немного в норму. Ребята еще сходили на лодке выловили мою доску уже у островов, за 2 км от точки происшествия. Мне рассказали, что заметили, что я что-то долго не поднимаю парус, но не придали этому столь серьезного значения, пока не прибежали какие-то девочки с пирса и не сказали, что я кричал – «помогите!».

Тут в яхт-клуб приезжает МЧСовский здоровячек. Поинтересовался - как здоровье у потерпевшего.
Записал мои ФИО, год рождения и дом.адрес. Я , таки спрашиваю, - а зачем это вам?
Он грит; – ну как, мы же тут не просто так на лодочке катались, мы, типа, спасали.
Рассказали как видели с самого начала в бинокль все: как я упал, как плыл за доской, как вернулся к парусу. Они позвонили в скорую и вызвали пожарную машину (не…, ну прикиньте!!!). И только потом, три лба, от которых спасательная лодочка просела почти до краев бортов, поплыли за мной. Ну на хрена спрашивается втроем, и куда бы они дели меня? Видимо планировали пожарным багром за лодочкой тащить (тут то я понял, зачем им пожарная машина). Как мне сказали местные, эти МЧСники за год ни разу ни кого не спасли. А тут, надо же, такой случай подвернулся им. Видимо они решили меня немного помариновать, а то так то не интересно, просто спасти и я ногами просто ушел.
Им же надо работу скорчить из себя «спасателей жизни», чтобы меня на скорой откачали….Ну да бог им судья.


ПС А когда я болтался в воде с парусом, то подумалось : А ведь это не самая позорная смерть – погибнуть на виндсерфинге .

ПС2: А как выяснилось потом, все дело в дурацком удлинителе Chinook, чтобы палец шарнира зафиксировался, в стакане, там надо специально кнопку нажимать. А ведь эта мелочь могла стать причиной гибели человека. А еще я немного подломил у Вити оковку гика при попытке переместить его вниз по мачте. Там у него сделаны какие то позорные рожки из тонкой и хилой пластмассы, да еще какая то подкладка отдельно от гика между оковкой и мачтой, всю эту хрень на воде по высоте вообще никак не передвинешь Гик тоже кстати Chinook. Я теперь запомнил эту срамную фирму, в топку чинук, В ТОПКУ!!!

А ТЕПЕРЬ ОТДЕЛЬНО ХОЧУ ВЫРАЗИТЬ РЕСПЕКТ ЗА СПАСЕНИЕ: Димону Мисюкову, Витюхе Харченко и Серёге Шавыкину, а так же безвестным девочкам на пирсе, которые услышали мой крик и ускорили спасение на очень важные 5-10 минут, хотя запросто могли остаться неучастными. Есть все таки у нас люди, которые в такие моменты не начнут думать, а кто их че спросит потом? и как бы подальше от проблем скрыться!

Я реально второй раз родился 13 мая. Если бы еще 10-15 минут меня бы искали на дне Исетского озера в иле.


ЕЩЕ:
Почитайте например вот это:
http://1yachtua.com/Encycl/Mdcine/Ochl.htm
Ребята, не шутите с холодной водой

[сестра_бабули]

Сообщение от AlohaSpb

О, туда стоит сгонять! .

Да я уже не первый год отчеты Келера читаю. Наши кайтеры тоже туда ездят (Петя с женой).

Но я предпочитаю на Украину. Там теплее.

[AlohaSpb]

О, точно! Петю видел (в прошлом году).

[submarine]

Мой случай "легкий", но после этого о многом задумаешься. Самое неприятное - неожиданность.
На Должанке в сентябре, просто каталка, ветерок хороший отжимает, парус 5.0 всего. В какой-то момент парус просто "спрыгнул" с доски, естественно, падение, и недоуменный взгляд на шарнир... Отстегнулся? Если бы! Голый шарнир, отломился палец и остался в удлинителе. Конечно, первым делом догнать доску труда не стоило, потом подбираю парус, на доску его и вплавь к берегу, благо недалеко. А еще лучше бы лечь поверх паруса на доску и грести. Но это на гладкой воде, на волнах не получится.
Почему бы не придумать "страховку" для соединения паруса с доской в таких ситуациях, чтоб элементарно не потерялись? Главное, чтобы "страховка" легко отстегивалась руками, но не грубой силой ветра и волн. Светлые головы, думайте! Это же очень важно!!!

[AlohaSpb]

Против отломаного пальца я вижу только одно надёжное решение - US шарнир. Там пальца просто нет. :)
У меня тоже как-то ломался палец. Хорошо, ветер был умеренный и рядом серфер проплывал - взял на буксир. Тут, кстати, пригодился запасной шкотик.

[Komandir]

В US пальца то нет, но к крестовине или к резинке всё равно крепится на болт-гайку ... Так что сломаться может всё равно. В таком случае надо разматывать свободный конец шкотика набивки по мачте, обматать им пару раз вокруг шкотиков между роликами (что бы не выскочил из фиксатора и не ослабил набивку) и привязать за остатки шаринара к доске.

[AlohaSpb]

Интересно, а этот болт у кого-нибудь ломался? Я пока не слышал, но я чаще европейский шарнир встречал, может, дело в этом.

[windol]

Пролимит, шарнир развалился пополам(пластмасс) .Палец с резинкой в удлинителе,а нижняя часть на доске.И без каких либо дополнительных нагрузок на шарнир ,при глиссе. Естественно падение,ветерок хороший был.Доску догнал ,потом подобрал парус,благо было ещё тепло, осень.Попытки плыть,положив парус на доску ,не увенчались успехом.Друзья ходили далеко, водохранилище огромное,тогда пришла мысль.Шкотика достаточно было на натяжке паруса, освободив немного шкотика,как можно ближе примотал его под нижнюю часть шарнира к доске.Поднял парус и придерживая его ногой нижнюю часть,потихоньку сливаясь по ветру ,добрался до берега.Конечно, пришлось пожертвовать мягким покрытием доски поцарапал.Может кому пригодится эта ситуация, как урок на выживание.

[amigo]

Сообщение от windol

....Конечно, пришлось пожертвовать мягким покрытием доски поцарапал...

Надо трапу подкладывать.

[Василий]

я нашол видео, где евро шарнир подвёл....верхушка отстрелилась. еврошарнир - YouTube

[kotani]

Сообщение от Василий

я нашол видео, где евро шарнир подвёл...

а вот интересно - сколько времени парус не утонет
а если чоп - фигведь увидишь,даже если и неглубоко погрузится, пока за доской гоняешься

просто у меня тоже один раз доску отстрелило, я было за ней - а парус так недвусмысленно ко дну направился, что я решил с ним до берега сплавляться - ветер был прижимной и несильный, доска сама доплыла


ЗЫ А попки так и мелькают...

[burashkache]

пару раз случалось, что прокатчики европейские плохо шарнир прикрутили, а сам и не проверил. На воде удалость с большим трудом вставить в стакан. Дело на Гарде было и чоп присутствовал.
Последний раз дело было в Эльтуре пару лет назад. Ветер был метров 15 и когда делал водный старт верхушка слетела с шарнира и доска 95л просто выскочила из воды и похреначила вниз по ветру. Нее, догнать оказалось просто не реально. Она сразу легла на фордевинд и еще ускорение от толчка поддало скорости. 10 секунд энергичной гребли руками дали понять, что шансов поймать никаких, вернулся к парусу, ну и спасалка вовремя заметила. Доску выловили.
Вот тогда windmax мне сказал, что в такой ситуации ловить доску это ошибка. Поймать ее невозможно, а вот уплыть далеко и не найти потом парус - запросто и ты останешься один без плавсредства. Думаю, что Макс дело говорит.

[lop]

Верхушка - плавсредство? Ну-ну... Я раз доску минуты две догонял, тоже фордаком шла, думал уже бросить, но тут она лагом к волне развернулась и притормозила.

Бывает, конечно, что доску не догнать. Но тогда уж лучше прямо к берегу плыть, чем пытаться спасти верхушку и терять силы. Впрочем, если спасатели ожидаются, а до берега далеко, то может иметь смысл плавать рядом с верхушкой. Если в мачте пробки нормальные, то на воде она может минут 30-40 держаться, хотя никакой дополнительной плавучести человеку не даст. Первой тонет нижняя часть верхушки, после чего топ периодически высовывается над волной, что может облегчить спасателям поиск страдальца.

[burashkache]

Это очередная выжимка из "мертвой теории"?

Ну на самом деле единого мнения быть и не может, тк все представляют себе разные ситуации. Вот поделюсь ссылочкой про то, как человек спасся вообще побросав все. Заранее извиняюсь, если это уже было здесь опубликовано - статейка старая.

Михаил Волков


Пока прошло еще не так много времени, и не все события стерлись из памяти, пока я лежу со сломанной ногой и есть свободное время, я хочу рассказать вам историю о моем морском приключении. Повествование на основе фактов и радикальность проблем сделали ее очень поучительной.
Это было в начале сентября 1998 года. Лето уже закончилось, и всем нормальным людям пора было приступать к более активной работе. Но нам хотелось продлить это счастливое лето. Группа серферов решила поехать на Азовское море, чтобы поймать свежий осенний ветер.
Это был первый год, когда мы учились кататься на досках. Мне в том году было тридцать два года, и все спортивные увлечения были уже в прошлом. После плавания, беговых лыж и тенниса пришел виндсерфинг. Большинство из нас начало учиться ходить на доске этим летом. Волга является великолепным местом для серфинга. Я начал кататься только в июле, так что до этой поездки у меня было всего несколько выходных для практики. В это время хождение на доске было для меня не только удовольствием, но и настоящим испытанием. Отсутствие должной техники приводило к трате большого количества сил. Мне нужно было достаточно сильно упираться, так что к вечеру я полностью выматывался. Несмотря на это я считал себя быстро прогрессирующим серфером.
Эти дни характеризовались еще и тем, что в августе 1998 года в России грянул финансовый кризис. В первую неделю кризиса я внимательно следил за развитием событий, за курсом валют. Правительство объявило дефолт. Курс доллара к рублю резко вырос, затем стабилизировался и начал падать. На этой волне я самонадеянно продал все валютные сбережения и отправился на Азов. В тот момент я считал себя очень хитрым и прозорливым. Дальнейшие события внесли корректировку в мое самосознание.
Мы должны были ехать довольно большой группой на четырех машинах, но когда мы собрались на выезде из города, то оказалось, что двое водителей отказалось от поездки. Нам пришлось сильно уплотниться, так что в моей машине было пять серферов с полной поклажей, а на крыше - целый склад из досок и парусов. По дороге меня за рулем сменил Игорь. Ночное время суток и неудобство быстро привели к усталости. Игорь заснул за рулем. Это был первый звонок, когда все могло закончиться сразу и совсем. Нас спас водитель из впереди идущей машины - Алексей. Он увидел, что сзади идущая машина начала "гулять по дороге". Тогда Алексей притормозил и начал моргать стоп-сигналами, что и разбудило нашего горе-водителя.
На следующее утро недалеко от моря мы совершенно заблудились. Желание полной свободы и чрезмерная строптивость заставили нас ехать необычным путем - по проселочной дороге. Нашему главному лоцману так казалось быстрее. Но и в этом мы находили удовольствие. Представьте себе как вы едете на машине среди высоченной травы, как по морю. Единственным ориентиром служат солнце и компас. Словно корабль по волнам, наша машина переезжала небольшие холмы. Незабываемое впечатление.
На Азовском море мы расположились на песчаной косе около станицы "Должанская". Для тех, кто не знает - эта коса на карте выглядит как острый указательный палец, выдающийся в море на тридцать пять километров. В конце косы ее ширина составляет не более ста метров. От края косы до противоположного берега - около двухсот километров. На другом берегу уже Украина. Фактически это место посередине моря, поэтому там часто дуют сильные ветры. В некотором смысле - это одно из основных мест для виндсерфинга в России. Вот на конце этой косы мы и расположились в палатках.
В первые дни ветра было довольно мало. Мы "плавали" на досках как настоящие "чайники", а вечером готовили уху, потребляли спиртное, горланили песни и коротали время за разговорами. В последующие дни погода начала резко меняться. Ветер постепенно усиливался, что расценивалось как наступление серферского счастья. Настала великолепная погода для тренировки. Я впервые испытывал большие скорости на доске и первый раз был на виндсерфинге в море. Я даже встегнулся в трапецию и подумал, что у меня уже многое получается. На самом деле это была эйфория от большого количества адреналина в крови.
Ветра и шторма не нужно бояться - их нужно использовать. Эта мысль проникает в голову серферов не сразу, а через несколько лет. В тот год я еще не мог испытать всей красоты. Я боролся с природой и она каждый день побеждала меня. Но счастье в данном случае не в результате, а в процессе.
На следующее утро на горизонте появилось огромное грозовое облако. Оно стремительно приближалось к нам и постепенно заполняло все небо. Все вокруг стало сине-черным, и на грешную землю начали прорываться отдельные молнии. Обычно серферы рады такой погоде, так как в этих условиях ветер всегда усиливается и сулит необыкновенное катание. Но в тот момент мы не могли представить, насколько он усилится.
Настал ЭТОТ день. Мы с удовольствием бросились кататься. Мы ходили на досках с самого утра. Волны увеличивались в размерах с каждым часом, но это только добавляло нам азарта. Несколько раз принимался дождь. В этот момент брызги хлестали нас по лицу, но только повышали остроту чувств. После начала дождя ветер обычно стихал, и мы падали в воду. Я сидел на доске в открытом море, озираясь вокруг. Чувство щемящего восторга от катания и ужас от того, что находишься далеко от берега, пронизывали нас и еще больше возбуждали. Когда ветер поднимался и поднимал нас, мы возвращались к берегу, потом снова шли кататься. И вновь начинался дождь, и мы опять сидели в море - каждый на своей доске.
Среди нас был только один профессионал, живущий за счет виндсерфинга - Сергей. Он уже бывал на Азовском море и знал красивые места в округе. После обеда он предложил нам вместе дойти до небольшого острова в пяти километрах от косы. Все с радостью согласились. Этот маленький пятачок суши полностью состоял из одних ракушек. Ни одной горсти земли или песка на нем не было. Весь небольшой остров полностью покрывали морские раковины, даже если начинать его раскапывать руками. Такого я никогда в жизни не встречал. Внутри его была меленькая лагуна, защищенная от волн, где мы с удовольствием катались до вечера.
Вечерело. Солнце покатилось вниз, и мы собрались в обратную дорогу. Нас было пятеро. Погода к этому времени перестала быть просто ветреной, как каждый из нас. Начался шторм. Волны из-за мелкого моря были невысокими, но частыми и с крутыми краями. Ветер налетал порывами и был направлен от берега. Нам приходилось вырезаться против ветра и тратить много сил. Каждый из нас плюхнулся в воду несколько раз, прежде чем дошёл до косы. Наконец-то я последним добрался до берега и начал выходить из воды, еле волоча по песку свою доску. Ребята уже оделись и внимательно смотрели куда-то в море. Далеко от берега я увидел Сергея, который все время ронял парус и падал со своей доски. С каждой минутой он удалялся всё больше и больше от нас. Мы поняли, что у него что-то сломалось. Солнце близилось к закату, и все решили, что времени ждать больше нет - нужно его выручать.
Это было роковое решение, сделанное в состоянии аффекта. До ближайшей деревни - двадцать минут, столько же там и столько же обратно. За это время наступит ночь, и будет поздно. Ребята попросили меня сходить за Сергеем на доске и отбуксировать его к берегу. По их убеждению, после него я катался лучше всех из этой компании. Алексей дал мне свою огромную доску со швертом. На ней, конечно, легче лавироваться, но сложнее ходить в шторм при крутой волне. Чужая доска оказалась к тому же слишком гладкой. Я несколько раз сильно упал и ударился копчиком. Я еще не "катался в петлях", а упереться в гладкую доску я не мог. Примерно минут через двадцать, вдоволь нападавшись, я оказался рядом с Сергеем. Слово "оказался" гораздо ближе по смыслу чем "доехал", так как меня швыряло волнами из стороны в сторону. От усталости я чувствовал себя на доске как ковбой на родео.
Я крикнул Сергею, чтобы он сворачивался и привязывался ко мне. Он отказался и сказал, что не нуждается в моей помощи. Я начал его уговаривать, делая галсы вокруг него в разные стороны. Он кричал сквозь шум шторма, что у него сломался шарнир, соединяющий мачту и доску, но он все равно дойдет до берега сам. Я решил ехать рядом с ним. В тот момент мы находились на расстоянии около пяти километров от берега.
Наступила ночь. Если вы бывали во время шторма в море, то знаете, как там темно. Это не городская ночь, когда отблеск фонарей делает различимым хотя бы силуэты. Когда луна скрыта облаками, и рядом нет никаких поселений, то тьма становится совершенно чернильной. В этот момент у меня выскочила мачта из доски, и я очередной раз оказался в воде. Я вынырнул и ничего не увидел - как будто у меня были завязаны глаза. Волны захлестывали меня с головой. Я выскочил на гребень одной из них и увидел силуэт белой доски, маячивший невдалеке. Ветер дул с берега, и доску бросало волнами в сторону моря. Я быстро догнал доску, сел сверху и начал искать глазами парус. Я бросился в одну сторону, потом в другую, но ничего не нашел. Красный парус в темноте - все равно, что черный. Так я остался без паруса в открытом море. Я начал кричать и звать Сергея. Шум моря заглушал все вокруг.
Нужно было плыть до берега. Часть чужого имущества я уже потерял и решил сохранить оставшуюся. В нескольких километрах от косы горели редкие огни деревни, и я решил ориентироваться по ним.
Я лег на доску и начал грести руками. Доска длиной почти в три с половиной метра высоко высовывалась над волнами, и порывы ветра отбрасывали её назад. Пена волн также толкала доску от берега. Сломанный "степс" в доске упирался мне в грудь, но я никак не мог его открутить. Тогда я попытался выбить его руками. Уходило драгоценное время, и я начинал нервничать. Ребром ладони я бил по "степсу", пока он не открутился. Мне стало легче плыть, но заболела рука. В таком эмоциональном состоянии я перестал чувствовать боль и сломал кисть руки. Кисть налилась кровью, как подушка, но плыть при этом не сильно мешала.
Через час активной гребли я понял, что, несмотря на все усилия, я двигаюсь не к берегу, а от него...
Через час активной гребли я понял, что, несмотря на все усилия, я двигаюсь не к берегу, а от него. Маленькие фонари в недалекой деревне постепенно удалялись в темноте. Ветер, волны и течение оказались сильнее меня. Тогда я сел на доску и задумался. В голове мелькало несколько вариантов развития событий. Я догадывался, что наши ребята попытаются нас спасти, но когда это случится - неизвестно. Будет ли лодка в деревне, захочет ли рыбак и т.д. Если не бороться со стихией, то можно было бы дрейфовать по ветру в сторону другого берега. Вспоминая географию и карту автодорог, я понял, что до противоположной стороны около двухсот километров. Даже при хорошем ветре - это заняло бы около двух-трех суток. Отсутствие пищи и питьевой воды делало это невозможным. Температура воздуха была около 14С, вода - около 16. Слагая эти факторы, я понял, что у меня было не более двух суток. Вариант заплыва тоже не казался реальным. Я уже очень устал, да и плыть без воды и пищи долго невозможно. И тут впервые передо мной во весь рост стала "старуха с косой". Смерть была близка и почти осязаема. Ее можно было почувствовать, но скрыться от нее было сложно.
Конечно, можно было надеяться на друзей, которые найдут катер или вертолет и спасут тебя. Тогда целесообазно просто привязаться к доске и дрейфовать в надежде на чудо. Но сложно найти человека в бушующем море в радиусе нескольких десятков километров, когда его постоянно накрывает морской пеной. Навыки руководителя заставили мозг работать в экстремальном режиме. Я принял решение плыть в сторону берега. Проще искать ближе к берегу, чем дальше. Прошло целых пять минут размышлений, которые отнесли меня от берега еще на несколько сотен метров.
Я снова начал грести. Силы постепенно покидали меня. От усталости я начал забываться и, в конце концов, заснул на доске. Я никогда не мог представить, что могу заснуть в таких условиях, когда ногами и руками обнимаешь доску, тебя все время захлестывает с головой холодной водой, а ты спишь. Конечно, на мне был гидрокостюм, и первое время он помогал мне спасаться от переохлаждения. Пусть тургеневские барышни не читают этот абзац - я получал дикое удовольствие от мочеиспускания внутрь гидрокостюма. Теплая моча на время согревала кожу, и я мог заснуть. Но все хорошее быстро кончается. Через десять минут я проснулся от холода. Меня "колотили" судороги. Оставаться без движения было невозможно. Нужно было грести. Я снова поплыл против волн и ветра. Дикая усталость свалила меня и я опять заснул. Так продолжалось несколько раз в течение ночи. В один из таких моментов мне приснился сон. Может быть, это было видение, мираж или галлюцинация - я точно не знаю. В том психическом состоянии крайнего напряжения я отличал одно от другого с трудом. Мне привиделось, что наступило утро, я плыву на доске и вижу корабль. Этот корабль движется прямо на меня. На носу стоят наши ребята, они видят меня и сейчас спасут. Но пробуждение было ужасным. Кромешная тьма и холод встретили меня. Пришлось плыть дальше.
Я никогда не забуду этот рассвет. Он был очень долгим. Сначала отступила чернильная тьма, потом на востоке появилась светлая полусфера. Затем восток постепенно становился алым. Было красиво и страшно. Вставало солнце. Я помню каждую часть встающего солнца как часть моей надежды. Я надеялся, что с восходом солнца полетят самолеты, поплывут пароходы и меня спасут. Суровая правда жизни говорила о другом. Солнце встало, но ничего не произошло. Как у Даниила Хармса: "Раз, два, три - ничего не произошло". Никого из спасателей не было видно. Не шли пароходы, не летели самолеты, вообще никого не было видно до самого горизонта. Я не задумывался над причинами - не смогли, не успели, не хотели.... В тот момент это было неважно. Важно было отсутствие результата.
Потом выяснилось, что всю ночь четверо наших ребят пытались организовать спасение. Сначала они доехали до станицы "Должанская" и попробовали найти спасателей. Все, что они нашли - было несколько пьяных рыбаков, которые сказали, что каждый год тут кто-то тонет, и никто из них не поедет никого спасать ночью в шторм. Тогда двое стали ездить на машине по берегу в надежде, что ночью кто-то из нас выберется на эту косу. Они израсходовали весь бензин в своей машине и никого не нашли...
Было еще одно очень страшное для меня в этом рассвете. Берега было не видно. Я находился в открытом море. Даже попытки взлететь на край волны и рассмотреть берег оказались напрасными. Вспоминая физику, приходилось разочаровывать себя, понимая, что до берега не менее 7 км, а если я не вижу даже верхушек деревьев, то - не менее 15 км. Впоследствии оказалось, что путь спасения составлял около 20 км. Но при этом я уже проплыл несколько километров на доске этой ночью, правда с отрицательной скоростью. Проблема осложнялась штормовым встречным ветром, крутой волной, сломанной кистью, холодом, периодически приходящими судорогами, смутностью направления движения, абсолютной усталостью, отсутствием пресной воды и пищи. Позже выяснилось, что это еще не все проблемы.
Нужно было строить новые планы на спасение, искать мотивы. С восходом солнца я смог узнать, где находится восток. Мне не нужно было знать, где Мекка - просто это помогло сориентироваться в отношении направления движения к берегу.
Самое мерзкое чувство, посещавшее меня во время этого плавания - это не боязнь смерти, а чувство бесполезности происходящего, чувство тщетности всей предыдущей жизни. Зачем было все? Зачем были учеба, спорт, диссертация, карьера? Зачем это все, если жизнь может так бесславно закончиться в любую секунду? Сейчас сведёт ноги судорогами, закончатся силы - и все. Я утону, опущусь на четыре метра вниз, и меня растерзают рыбы, которых я сам ел один день назад. Все для меня остановится. В этот момент жизнь перестает казаться подготовкой к чему-то высшему. Понимаешь, что все происходит именно сейчас, и никогда ничего не бывает завтра. Завтра все будет по-иному, не так, как сегодня. Появятся другие обстоятельства, цели и задачи, люди изменятся, стану другим сам я. Не нужно жить, только подготавливая себя к чему-то. Каждый день должен быть прожит полноценно, со звездой в груди.
Азовское море - очень мелкое, в тех местах, где я плыл - около четырех-пяти метров. Но в то время я не видел разницы, где тонуть - в Марианской впадине Тихого океана или в неглубокой луже. Даже двух метров воды хватило бы с головой...
И с другой стороны, если я такой хороший, то почему Господь позволяет мне умирать. За что? Вопросы такого масштаба мелькали у меня в голове, но в силу их бесконечности я не мог их полноценно обдумать в воде.
Я продолжал грести на доске, но после рассвета я понял, что она только сдерживает меня и даже относит назад. Несмотря на дикие усилия, меня унесло еще дальше в море. Нужно было принимать решение о том, как плыть дальше. Я попробовал плыть рядом с доской - получилось быстрее, чем на ней. Тогда я в последний раз попытался спасти доску. Толкая ее вперед, я поплыл рядом с ней. Но на это уходило слишком много усилий. На минуту я присел на доску и осмотрел себя. Своей шершавой поверхностью доска полностью стерла в кровь кисти и стопы - из них сочилась кровь, каждое прикосновение к доске вызывало боль. Нужно было от чего-то отказываться. Тогда я пристегнул трапецию к доске, простился с ней, поцеловал и отпустил. Доска стала быстро удаляться от меня, подбрасываемая волнами и подталкиваемая ветром. И тут я вдруг ощутил полное одиночество. Даже серфовая доска была хоть какой-то надеждой на спасение. Расставшись с ней, я остался в море совсем один.
Я начал вспоминать физиологию и биологию. Среди прочих вещей я помнил, что у человека прежде всего устают не мышцы, а мозг, который перестает посылать сигналы мышцам. Этим мы отличаемся от лошадей. Нужно было недолго побыть лошадью, чтобы выжить... Тогда я начал заряжать мозг задачами более долгими, чем те, которые я сам мог перенести. Я внушал себе, что берег очень далеко, что плыть до него мне нужно не менее двух-трех суток, что это возможно, и я должен быть к этому готов. Я плыл всеми стилями - кролем, брассом, дельфином, на спине. Постепенно отказывали то одни группы мышц, то другие, и я переходил на другой вид плавания.
Отдыхать было совсем нельзя. Каждая минута передышки относила меня не несколько десятков метров от берега. Я старался отдыхать, двигаясь на боку или лежа на поверхности воды.
Днем нашим серферам на косе стало понятно, что нас на берегу нет. Этот вывод подействовал на всех по-разному: одни снова пошли кататься, другие вскрыли мою машину без ключа, завели ее и поехали в ближайший город за помощью. В яхт-клубе Ейска люди тоже отказались участвовать в спасении во время шторма. Тогда ребята поехали за помощью в Ейский вертолетный полк. Но военные ничего не делают без приказа. В России всегда решали только глобальные задачи, не обращая внимания на мелкие судьбы отдельных людей. Ребята начали искать варианты и позвонили своим знакомым в Саратовское отделение МЧС. Это была последняя надежда, больше они ничего сделать не могли ... Между тем время неумолимо уходило.
Гидрокостюм помогал мне держаться на поверхности воды, но в этом не было никакой романтики. Это был так называемый "влажный гидрокостюм", который предохраняет от ветра и переохлаждения на воздухе, а в воде греет не слишком. Во время плавания вода заливается через воротник и протекает через тебя насквозь. Другой проблемой была морская соль: она въелась в суставы, и резиновый гидрокостюм растирал их. В конце концом суставы тоже начали сочиться кровью. Настало время очередного выбора: остаться в костюме значило дольше сохранить тепло, снять его - означало плыть голышом в холодной воде, но с большей скоростью. Я выбрал последнее: снял костюм и в одежде Адама остался посреди моря.
Плыть стало заметно бодрее. Однако судороги стали приходить чаще, более всего сводило ноги. При этом я нырял и руками вытягивал ноги в противоположную судорогам сторону, что на некоторое время помогало. Общее движение ускорилось. Началась тяжелая рутинная работа. Солнце встало высоко. Надежд больше не было. Осталось только желание выжить.
Предчувствие близкого счастья озарило меня, когда я увидел на горизонте трубу с дымом. "Пароход! - подумал я. - Он непременно плывет за мной! Молодцы ребята! Меня спасут!". Я поплыл навстречу пароходу. Минут через пятнадцать я понял, что труба стоит на месте. Оказалось, что это всего лишь труба от котельной на берегу. Я видел ее конец, но не видел основания. Это плохо, но, по крайней мере, теперь у меня был точный ориентир для плавания. Я с новой силой принялся грести.
Когда солнце было уже достаточно высоко, на горизонте показались торчащие из воды палки...
Когда солнце было уже достаточно высоко, на горизонте показались торчащие из воды палки. Пару дней назад во время катания на виндсерфинге я видел сетки браконьеров, стоящие в пяти километрах от берега. Они представляли собой воткнутые в дно моря длинные жерди, на которых развешивали сети. Это был мой шанс для отдыха: повиснув на жердях, я смог бы отдышаться. Палки были немного в стороне от моего направления, но я поплыл к ним, надеясь на отдых.
Вдруг я увидел моторную лодку, которая двигалась прямо на меня. В голове промелькнуло: "Спасение! Все! Наконец-то!" Я начал выпрыгивать на край волны и кричать, но шум бушующих волн был громче меня. Тогда я начал свистеть, вставив два пальца в рот. Суровые люди в брезентовых комбинезонах внимательно посмотрели на меня из лодки, но проехали мимо и остановились в пятидесяти метрах. Глядя на меня, они начала перебирать сетку, притопленную в воде безо всяких жердей, и укладывать осетров в лодку. "Не может быть, чтобы они меня не заметили". Я повернул и поплыл в их сторону. Когда до них оставалось не более ста метров, они снова завели мотор и переехали к другому краю сетки подальше от меня. Это были браконьеры. У меня оставался выбор: еще гоняться за ними и, возможно, получить веслом по башке. Но я пожалел потраченного времени и поплыл снова в сторону стоящих жердей.
Жерди медленно приближались, но в результате оказались очередным испытанием: когда до сеток оставалось, как мне казалось, менее двух километров, стало очевидным приближение еще одного миража. Жерди для рыболовных сетей оказались верхушками деревьев на берегу. Самого берега не было видно. По-прежнему виднелась труба от котельной и теперь еще макушки от деревьев.
Мне снова пришлось искать в себе моральные силы бороться с самообманом и настраиваться на долгое плавание.
Судя по физическим законам, и в том числе по закону гравитации, горизонт в море каждый километр загибается на полметра. Значит до берега осталось около девяти километров. Бодрящая погодка погнала меня вперед. Стиснув зубы, я продолжал движение к берегу. Рот приходилось держать прикрытым, чтобы в него попадало меньше соленой морской воды: она уже полностью разъела всю слизистую оболочку рта, что вызывало неимоверное чувство жажды. Хотелось выпить море. Приходилось контролировать себя, чтобы автоматически не напиться воды, которой вокруг было предостаточно. Я понимал, что сиюминутное утоление жажды через несколько часов приведет к расстройству функций кишечника, почек и печени, из-за чего я лишусь последних сил.
Прошел день. Шторм не утихал. Вечерело. До берега оставалось около одного километра. После всех предыдущих путешествий это казалось пустяком. Я увидел на пустынном берегу палатку и группу туристов. Взрослые сидели у костра, а дети резвились на берегу с мячом. Я собрался с силами и поплыл в их сторону. Каков же был мой ужас, когда через час я понял, что не приблизился к берегу ни на метр. Сильное прибрежное течение по скорости было равно моим усилиям. Песчаная коса была очень низкой, и ветер легко перелетал через нее, создавая ветровое течение от берега. Сил совсем не осталось, до людей было рукой подать, но я не мог ничего сделать. В последний раз ко мне пришли мысли о смерти. Умереть вот так - недалеко от берега, рядом с людьми, в соленой луже четыре метра глубиной? Для этого нужно было просто успокоиться. Настроения убавляли также серферы, катающиеся в нескольких километрах от меня. Это были наши ребята (так как на берегу, кроме нас, никого не было). Я не мог себе представить, что у кого-то может возникнуть желание развлекаться дальше, когда два человека из группы пропали в море. Однако, троим ребятам это не мешало...
Солнце садилось второй раз за это плавание. Темнело. Вторую ночь я бы явно не выдержал. Нужно было что-то делать. Как Архимед, я начал искать точку опоры. Нужно на что-то опереться для дальнейшего движения. Только дно моря было близко ко мне. Я нырнул в это мутное месиво, пытаясь что-то рассмотреть. Черная илистая взвесь застилала глаза, и ничего не было видно. Хорошим было только одно - дно покрывал толстый слой ила. Я принял решение двигаться по дну. Ныряя на глубину четыре-пять метров, я как лопаты втыкал ладони в ил и толкался вперед. Затем я вставлял в ил стопы и снова отталкивался. За одно погружение я продвигался метров на пятнадцать. Через полчаса я оказался в трехстах метрах от берега. Ползти по дну становилось все труднее. Из-за резкой смены давления у меня страшно разболелась голова. Люди были совсем близко. Я начал выпрыгивать на гребень волны, звать на помощь, свистеть и махать руками. Туристы на берегу удивленно посмотрели на меня, но продолжили заниматься своим делом. В очередной раз я понял, что мне не на кого рассчитывать. Это был очередной урок. Я снова принялся нырять и двигаться по дну.
Солнце уже село, но было еще светло, когда мои ноги почувствовали землю под ногами. Я уже не испытывал никаких чувств. Я вышел на берег совершенно голый в нескольких метрах от туристов. Я смог пройти несколько шагов, когда силы окончательно покинули меня, и я упал на песок как подкошенный. Следующие несколько часов я бился в судорогах. Туристы подбежали ко мне и только теперь поняли, что со мной что-то не так. Они отнесли меня к палатке, завернули в одеяло, напоили водкой и накормили горячим супом. Когда мои зубы стали стучать реже, и я перестал захлебываться водкой, я задал им единственный вопрос: "Почему вы мне не помогли?". Каково же было мое удивление, когда они ответили: "Да ты нормально плаваешь. Зачем ты кричал и махал руками в море?" Тогда я попросил их разыскать наших ребят на берегу.
За все время путешествия я так и не увидел ни одного спасателя, ни одного парохода или лодки, ни одного самолета или вертолета. Даже если бы они были, то на огромной акватории в диаметре 50 км. бесполезно рассматривать одинокого человека среди белой пены волн. Значит, решение надеяться только на себя, было верным.
Минут через двадцать туристы приехали вместе с Диной, женой одного из наших серферов, которая расплакалась при виде меня. Она уже ни на что не надеялась. Именно она была основным мотором по организации поисков. С берега меня увезли в больницу. Температура тела была 35С. Меня госпитализировали на несколько дней, но я сбежал домой через два дня.

P.S. В больнице я узнал, что второго путешественника - Сергея - вертолет нашел в пятнадцати километрах от берега. Работникам МЧС Саратова в выходные дни было трудно найти своё высокое начальство в Москве, но они всё же это сделали. Москва дала приказ Ейску, и вертолет вылетел на поиски. Сергей шел под парусом, несмотря на поломки.
Информация, что я пропал в море, через МЧС пришла в мой город сразу, а сведения, что меня нашли, слегка задержались, так как это сделали не спасатели. Большинство знакомых имело информацию, что меня нет уже двое суток. Одни начали собираться в дорогу, чтобы попытаться меня спасти, другие принялись делить имущество... Это стало хорошей проверкой для многих и уроком для меня.
Курс доллара за время путешествия вырос в два раза, что привело к затяжному кризису в моих личных финансах.
Около года я не мог плавать из-за растянутых мышц и поврежденных суставов. Я пропустил весь осенний сезон для серферов. Но в мае следующего года не выдержал, и серфовый адреналин снова затащил меня в воду. Страсть катания на парусной доске не отпускает меня уже несколько лет.

г. Саратов
Февраль 2002 г.